Ираку крепко досталось в ходе Первой войны в Заливе. Последние операции против Ирана протекали успешно, и позволили С. Хусейну сформулировать и применить для внутреннего пользования миф о победе, но обмануть национальную экономику с помощью информационных воздействий не удалось. Ирак был вконец разорен и задолжал несметные суммы заказчикам своих военных усилий. Возврата свыше $50 млрд ожидали Саудовская Аравия и Кувейт, около $25 млрд — США и европейские партнеры и, наконец, 10 причиталось Советскому Союзу. Подешевевшая в 80-х нефть не оставляла надежд расплатиться в обозримой перспективе, и перед Хусейном маячила не вызывающая энтузиазма роль диктатора, вечно стесненного в средствах.
Кувейтский основной боевой танк М-84 пересекает траншею во время операции «Щит пустыни». 1990
Особую досаду Хусейна вызывали арабские кредиторы, ибо именно их благоденствующие, но архаичные политические системы Ирак 8 лет защищал от революционных веяний, возникших на персидских землях. Кувейт, кроме прочего, в Багдаде вообще считали провинцией, отторгнутой произволом британских колонизаторов, и время от времени пытались вернуть. В 1961 г. подобную попытку пресекли скорость британской реакции и военная слабость тогдашнего Ирака. Однако в конце 80-х ситуация кардинально поменялась. Британия утратила субъектную роль, а Ирак неслыханно преуспел в военном отношении. Созданная Хусейном военная машина формально уступала по численности лишь супердержавам и Китаю. Оснащение армии, имевшей около 1 млн бойцов, примерно 10 000 единиц бронетехники, 600 самолетов и 400 вертолетов, представало оптимальным синтезом лучших военных технологий Запада и Востока, наперебой снабжавших Хусейна современной техникой. Иракская армия в числе прочего имела богатый химический арсенал, презентованный США, баллистические ракеты из семейства Р-17 и кое-какие запасы апробированного в деле и модернизированного с учетом запросов местных стратегов высокоточного оружия. Эта мощь подкреплялась свежайшим боевым опытом, присущим обстрелянному личному составу, оставшемуся на службе. Наконец, самоотверженность войск вселяли в Багдадского диктатора самоуверенность, граничащую с кичливостью.
Ракета «Томагавк», запущенная в направлении цели в Ираке во время операции «Буря в пустыне». 1991
Кроме того, Хусейн привык совмещать несовместимое, будучи одновременно фаворитом Вашингтона и Москвы, что вкупе с розданными векселями порождало чувство вседозволенности. О ситуативности и временном характере всеобщего почитания иракский лидер, похоже, не догадывался.
Рассудив, что такому удальцу по плечу великие дела, Хусейн решил конвертировать военную мощь в политическую и начал давить на кредиторов с целью добиться долговой амнистии. Поначалу Багдад звонко упрекал Эр-Рияд в пренебрежении арабскими интересами и способствовал американским планам по снижению нефтяных цен. Второго по значимости держателя иракских обязательств — кувейтского эмира — попрекали порочащей исламские идеалы жадностью и стремлением «нагреть руки» на чужой беде. Когда увещевания не помогли, Ирак 18 июля 1990 г. обвинил кувейтцев в применении новых бурильных технологий для воровства нефти из приграничных месторождений и заговорил с соседом языком ультиматумов. Багдадский тиран не учитывал изменившихся правил игры, в соответствии с которыми деньги главных кредиторов давно принадлежали не им, а американцам и просто не могли использоваться для внутриарабской благотворительности.
Устав увещевать, одновременно наблюдая деградацию социально-экономической обстановки на родине, Хусейн стянул к кувейтской границе 4 лучших дивизии и 2 августа 1990 г. осуществил захват соседнего государства, одновременно создав плацдарм, угрожающий нефтеобильным районам Саудовской Аравии. Операция заняла сутки и прошла гладко за единственным исключением. Кувейтская армия сопротивлялась ровно столько времени, сколько потребовалось для эвакуации из эмирата людей, управляющих хранившимися на Западе национальными финансами. В результате надежды иракской элиты разжиться деньгами не осуществились. Тем не менее, 8 августа Ирак официально аннексировал Кувейт, еще не догадываясь, что овладевает пустотой.
Более того, новое геополитическое состояние Ирака включило механизм американских гарантий, выданных ключевым нефтеэкспортерам на крутом историческом вираже. В 1981 г. администрация Р. Рейгана, шантажируя династию в Эр-Рияде ее слабостями и проистекающими из них угрозами, обменяла снижающиеся нефтяные цены на обязательства по защите дома Саудов. Компромисс Вашингтона и Эр-Рияда был «краеугольным камнем», обеспечившим американские успехи на всех фронтах холодной войны. И теперь США предстояло держать слово, данное в критической обстановке. Поскольку СССР еще присутствовал на политической карте, а нефтяные цены, как прежде, исключительно много значили для мировых экономических процессов, в США решили не поступаться принципами и рискнуть, грудью защитив покладистых партнеров.
Встреча Михаила Горбачева и Джорджа Буша-старшего в Хельсинки. 1990
Обзвонив союзные столицы, американский президент Дж. Буш (старший), утвердился в намерении не пускать процесс на самотек, и уже 7 августа в Саудовскую Аравию прибыли части американских десантников и службы, ответственные за инфраструктурное обеспечение ТВД. Тем была начата беспрецедентная со времен Второй мировой операция «Щит пустыни».
Вашингтон воспринял представившийся повод как возможность продемонстрировать новую роль США как единственного мирового арбитра и установить безоговорочный контроль за нефтяными запасами планеты, но опасался в одиночку выступить против четвертой армии мира.
Солдат сирийского почетного караула, вооруженный автоматом АК-47. 1990
Пришлось легитимировать намерения и собирать подкрепления в процессе создания широкой коалиции. Чтобы дело шло быстрее, американские СМИ приступили к беспардонному очернению своего бывшего партнера С. Хусейна и его режима. Первыми на помощь американцам в состав многонациональных сил (МНС) пришли ключевые партнеры по НАТО — Великобритания и Франция, заявившие о готовности участвовать в действиях по сдерживанию Ирака и освобождению Кувейта.
Примечательно, что среди желающих повоевать за нерушимость границ американоцентристского мира было множество представителей из Восточной Европы и целый ряд арабских государств, включая Сирию, помышлявшую об устранении регионального конкурента. Всего в коалицию набежало 38 активных помощников. Благоразумие проявили Германия, заявившая, что ей с некоторых пор не положено вести наступательных войн, и Япония, откупившаяся крупным взносом на коалиционные нужды. Турции ускользнуть не дали, потребовав предоставить коалиции аэродромы для авиации МНС, потребные для окружения Ирака. Зато пришлось употребить все аргументы и гарантии, дабы не допустить в коалицию Израиль, поскольку его участие могло разочаровать с трудом собранных под знамена мусульман.
Зондаж мнения Советского Союза показал, что угасающая сверхдержава не заинтересована в отстаивании интересов партнера, запятнанного агрессией. Москва лишь рекомендовала стремиться к мирному разрешению конфликта, руководствоваться в действиях преимущественно решениями ООН и была готова использовать прежний авторитет в посреднических миссиях. Именно такая невнятная позиция была озвучена М. Горбачевым на встрече с американским президентом в Хельсинки 9 сентября 1990 г. Кроме того, СССР присоединился к санкциям и прекратил оружейный экспорт в Ирак. Сходную позицию относительно кризиса в Заливе заняла КНР, присоединившаяся к основным резолюциям ООН и тем поспособствовавшая укреплению самоуверенности США и партнеров.
В стороне от конфликта остался Иран, не приглашенный к участию в чужой войне и прагматично собравший обильную, но бескровную жатву при разделе иракского наследства.
Пока шли консультации с партнерами, американцы установили морскую блокаду Ирака и оперативно сосредоточили вдоль доступных иракских границ мощнейшую группировку войск МНС.
За 5 месяцев, задействовав свои и союзные транспортные возможности, под общим командованием американского генерала Н. Шварцкопфа, удалось сосредоточить группировку МНС численностью в 680 000 человек. Из которых примерно 450 000 являлись военнослужащими США. На ее вооружении состояло 2200 боевых самолетов и более 300 ударных вертолетов. Причем до 70% авиапарка оптимизировалось для борьбы с целями на поверхности. Состав союзной армады включал новейшие радионезаметные ударные «стелс»-самолеты F-117, до 40 стратегических бомбардировщиков В-52 и ряд других редко применяемых машин.
Авианосец «Дж. Кеннеди» в Суэцком канале после окончания военных действий в Ираке. 1991
Необычайно сильной была группа обеспечения разведки и координации воздушной армады, включавшая 24 самолета ДРЛО Е-3 и 25 машин Е-2. Помимо них было развернуто 9 специализированных воздушных командных пунктов и мощные силы освещения обстановки на поверхности, включавшие как стандартные разведывательные машины, так и самолеты-носители системы Е-8 «Джистарс», безразличные к погодным условиям. До четверти авиационного парка готовилось принять усиленные средства РЭБ. Помимо воздушной разведки, в интересах группировки МНС работали спутники, обладавшие разнообразными возможностями сканирования поверхности и передающие полученную информацию в реальном времени.
В целом воздушная армия МНС, подчиненная генералу Ч. Харнеру, имела 5-6-кратное численное превосходство над боеспособной частью ВВС Ирака и абсолютное — в возможностях разведки, целеуказания и средствах поражения. Тем не менее, на угрожаемых направлениях на всякий случай развернули средства ПВО и ПРО, стержнем системы которых явился американский ЗРК «Пэтриот».
Штурмовики «Харриер» из эскадрильи морской пехоты США. Операция «Щит пустыни». 1990
В ноябре 1990 г., когда американское желание сокрушить Ирак стало необходимостью, предписанной решением ООН, интенданты МНС сосредоточили на ТВД вооружения и снаряжения для ведения активных боевых действий на протяжении 60-80 суток. В результате личный состав и техника МНС буквально сгрудились на объектах Саудовской Аравии и прочих ближних и дальних окрестностях ТВД.
Соединения флота, развернутые в Персидском заливе, Восточном Средиземноморье и Красном море, состояли из 6 авианосцев, 2 линкоров, сотни кораблей эскорта, амфибийных и минно-тральных сил. 23 корабля и субмарины имели на вооружении крылатые ракеты «Томагавк» и могли активно содействовать сокрушению противника, невзирая на удаленность от места основных событий.
Тем временем, в южной части Ирака и оккупированном Кувейте зарывались в землю войска С. Хусейна, численностью в 450 000 бойцов лучших соединений. В распоряжении иракцев имелось свыше 3700 танков, 5300 артиллерийских орудий и реактивных систем, насыщенная советскими ЗРК система ПВО и примерно 260 современных боевых самолетов. Общая численность иракских ВВС была большей, но об использовании бомбардировочной авиации в сложившихся обстоятельствах речь не шла, а среди истребителей меряться силами с МНС могли лишь немногочисленные МиГи 23, 25 и 29 моделей — оттого задействованный наряд авиации был весьма скромен. Ничего отдаленно похожего на возможности разведки, доступные противнику, иракцы не имели, потому формальное равенство и даже превосходство в технике сухопутных войск роли не играло.
С. Хусейн упорствовал в неверии относительно воли противника к победе. Резолюцию ООН от 29 ноября 1990 г. диктатор проигнорировал и упустил последний шанс оставить противника в дураках. Стоило Багдаду в начале января 1991 г. вывести войска из Кувейта, обладание которым не создавало никаких преимуществ, и Хусейна можно было бы считать фаворитом геополитической удачи. Тогда американцам предстояло бы отчитываться за астрономические расходы и развозить по домам коалицию МНС, одновременно извиняясь перед союзниками за беспокойство. Но Хусейн был упрям и не гибок.
В результате 17 января 1991 г. воздушная армада МНС нанесла сокрушительный удар. На первом этапе операции «Меч пустыни» были уничтожены мощные наземные РЛС Ирака, создающие единое поле радиолокационного контроля обстановки в воздухе, и вместо целостной картины происходящего ВВС и ПВО Ирака смогли наблюдать лишь фрагменты происходящего. Затем к иракским пунктам управления и связи, арсеналам и прочим важным объектам устремились плотные группы ракет «Томагавк» и ударных самолетов. Важнейшие цели атаковались невидимками F-117, плохо различимыми с помощью уцелевших иракских РЛС. Взлетавшие иракские истребители немедленно фиксировались средствами ДРЛО и превращались в объекты охоты для вооруженных дальнобойными ракетами перехватчиков F-15.
Все это уже 18 января обеспечило МНС захват полного господства в воздухе и превосходные возможности его удержания. Иракские ПВО перешли к эпизодическим действиям, а ВВС ввиду больших потерь и редкости успехов после 25 января практически отказались от борьбы за инициативу.
Управление военными и государственными механизмами Ирака полностью разрушить не удалость, но его перевод на архаичные средства связи понизил оперативность прохождения распоряжений и тем ослабил иракские возможности.
Президент Дж. Буш и военнослужащие во время парада в Вашингтоне, посвященному победному окончанию операции «Буря в пустыне». 1991
Причем достигнутые успехи обошлись МНС «малой кровью». Все, что касалось собственных потерь, штабисты Шварцкопфа секретили, повествуя толпам аккредитованных журналистов лишь о феноменальных успехах и полной безнаказанности МНС. Возможно, и даже вероятно, что спикеры информационного отдела МНС лукавили, основательно занижая собственные потери, но в любом случае было очевидно, что бесконтактная фаза операции протекала успешно и обходилась дешево. Единственным доказательством, что победные реляции не полностью соответствовали действительности, была затянувшаяся дуэль между иракскими ракетчиками из расчетов ОТР Р-17 и бойцами разнородных сил МНС, протекавшая с самого начала активных боевых действий.
Мобильные установки модернизированных в Ираке ракет «Эль-Хусейн» и «Эль-Аббе», ведших родословную от советской Р-17, были сохранены от первого удара МНС и ответили террором на террор. Тщательно прячась, иракские расчеты систематически запускали баллистические снаряды по объектам в Саудовской Аравии и Израиле. Последний в текущем конфликте был не замешан, однако вызывал неприязнь Хусейна и потому стал основной мишенью иракских ударов возмездия. Благом в сложившихся условиях являлось то, что прозванные в Америке «Скадами» ракеты снаряжались только конвенционными головными частями, в то время как в распоряжении багдадского диктатора имелись и запасы весьма опасных химических рецептур. Именно страх перед их применением и справедливое негодование Израиля по поводу происходящего делали борьбу со «Скадами» приоритетной задачей для МНС.
Американские солдаты на военном аэродроме в Саудовской Аравии во время операции «Щит пустыни». На заднем плане кувейтский самолет «Скайхок». 1990
От серьезного фиаско американцев спасло лишь конструктивное несовершенство иракских ракет. Во-первых, точность «Скадов» в современных условиях была неудовлетворительно низка, во-вторых, ради увеличения дальности старого советского баллистического снаряда модернизаторы Р-17 ослабили конструкцию и увеличили емкость топливных баков. В результате прочностные характеристики ракеты критично снизились, и львиная доля «Скадов» разрушалась на траектории самостоятельно. Этим пользовались американские зенитчики, использовавшие комплексы «Пэтриот», призванные бороться с баллистической напастью. Через раз попадая по трудным мишеням, американцы без зазрения совести присваивали себе победы над теми «Скадами», которые разваливались без их помощи, и создавали героический ореол себе, и своим ЗРК. Между тем, обстрелять, а тем более поразить, антикварные иракские ракеты, несмотря на спутниковую систему предупреждения о пуске, удавалось далеко не всегда.
Военные осматривают ракету «Скад», упавшую во время операции «Буря в пустыне». 1991
Но за исключением игры в прятки с американскими охотниками за «Скадами», других успехов иракцы не имели. Совершая в среднем по 2500 вылетов в сутки, авиация МНС методично уничтожала военный потенциал страны. Разгромленные силы ПВО и эвакуированные в соседний Иран либо спрятанные остатки ВВС не оставляли надежд на перелом в борьбе за небеса. Обстановка диктовала необходимость использования последнего иракского шанса, заключавшегося в навязывании противнику прямого противоборства на земле.
В конце января иракская бригада внезапно вторглась в Саудовскую Аравию и захватила населенный пункт Хафджи на побережье Залива. Прикрывавшие район саудовские войска отступили, но 1 февраля части МНС при поддержке авиации вернули городок, доказав отсутствие иракского превосходства на сухом пути.
24 февраля в штабе Шварцкопфа решили, что авиация достаточно размягчила иракскую оборону и пора пускать в наступление сухопутные силы коалиции. Несмотря на предшествующие успехи, союзники действовали осторожно. Сначала на глазах у иракских наблюдателей была проведена масштабная демонстрация подготовки к высадке в Кувейте морского десанта. Затем части восточного командования и корпуса морской пехоты США начали демонстративные прямые действия в направлении г. Кувейт.
И лишь в последнюю очередь началось движение двух механизированных корпусов МНС западнее оспариваемой территории эмирата. Иракским соединениям пришлось реагировать на угрозы. Потрепав резервы неприятеля, коалиционные войска, двигавшиеся в центральные районы Ирака, развернулись на восток и, прикрывшись течением Евфрата, двинулись к Басре, угрожая полностью отрезать неприятельскую группировку.
Крупные сухопутные сражения, развернувшиеся 24-25 февраля на саудовско-иракской границе, вопреки расчетам Хусейна не привели к лавинообразному росту коалиционных потерь. Союзники имели превосходство в разведке и координации, применяя богатый арсенал средств, всякий раз концентрированным огнем подавляли иракское сопротивление, прежде чем обороняющиеся успевали оценить обстановку. К тому же большую часть боевых задач по-прежнему выполняла авиация, противостоять которой иракские танкисты и пехотинцы не могли.
В таких условиях к вечеру 25 февраля иракский фронт западнее Кувейта был взломан на всем его протяжении, а сам Кувейт-Сити захвачен. Попытки иракского командования переломить ход борьбы оказались тщетными.
Выстрел с линкора «Висконсин». Цель — иракская артиллерийская батарея на юге Кувейта. 1991
В течение 27 февраля 1991 г. МНС полностью заняли территорию Кувейтского эмирата и создали условия для разгрома иракских сил, сосредоточенных у Басры и Насирии. Утром 28 февраля опасавшийся полного разгрома своих сил С. Хусейн по национальному радио известил иракскую армию и командование МНС о прекращении боевых действий. Генерал Шварцкопф проявил неожиданную сговорчивость и согласился прекратить огонь, не завершив разгрома противника. Позже американскую уступчивость объяснили нежеланием США окончательно разрушать хрупкий ближневосточный баланс сил, усиливать Иран и способствовать рассыпанию Ирака. Но эти разумные объяснения, вероятно, скрывали ряд имеющихся у МНС проблем. Хаос, возникший в ходе стремительного наступления, очевидно, ухудшил взаимодействие разнородных сил коалиции. Возрос риск попадания войск под «дружественный огонь», да и иракское сопротивление в родных районах окрепло. Вместе эти факторы угрожали ростом потерь и утратой информационного капитала, нажитого при проведении бескровной для коалиции победоносной операции.
В конце февраля 1991 г. сложилась беспрецедентная ситуация, когда полностью успешная операция повлекла единичные потери людей и техники наступающей стороны при контрастно высоком масштабе утрат оборонявшихся. Причем в перечне погибших противников превалировали именно комбатанты, а мирное население пострадало меньше, чем это характерно для конфликтов, протекающих при доминировании воздушной мощи. Такой уникальный, но хрупкий баланс следовало зафиксировать любой ценой, даже отказавшись от добивания противника.
В результате С. Хусейна, которому американская пропаганда давно приписывала «рога, копыта и хвост с кисточкой», пришлось оставить во главе страны, сохранившей вдобавок половину прежнего военного потенциала. Взяв паузу, американцы были вынуждены еще не раз обращаться к иракской тематике, и сумели довести дело до конца лишь в новом, XXI в., предварительно задушив Ирак долгосрочными санкциями и систематическими военно-политическими акциями.
Личный состав штурмовой эскадрильи ВВС США после операции «Буря в пустыне». 1991
Впрочем, к концу XX в. сам факт победы уже стал необязательным итогом войны. Достаточно было создать образ триумфа и убедить человечество в своем полном успехе. Это у американцев получилось. Миру показали нового полновластного хозяина, сумевшего объединить народы для обуздания агрессии. Заодно выдался случай дискредитировать уходящего со сцены геополитического оппонента, ибо теснейшее военное сотрудничество Ирака и СССР секретом не являлось. Чтобы добавить резонансности триумфу американского оружия, журналистов со всего света толпами выводили в пустыню и демонстрировали кладбища сгоревшей иракской военной техники, оповещая об отсталости советских технологий. Репортеры охотно фотографировали с разных ракурсов одни и те же груды обугленных китайских копий устаревших советских танков и несли миру весть о крахе оппонирующей Западу техноцивилизации СССР. Здравого смысла в этой антирекламной кампании было не много, но аргументированно возразить было некому. Советский Союз, доживавший последние месяцы угрюмо молчал, наблюдая вакханалию атлантистских восторгов.
Смотр боеготовности коалиционных войск во время операции «Буря в пустыне». 1991
Концепция точности и своевременности удара, осуществляемого на основе превосходства в информированности, зримо возобладала над прежней доктриной всесокрушающей огневой мощи, весь век господствовавшей на полях сражений. В советском же арсенале отсутствовали достаточные средства для ведения избирательной войны, позволявшей сразу после победы завязывать энергичную торговлю с побежденными и таким образом, безостановочно экспортировать свое мировоззрение и образ жизни. Чтобы вернуться к состоянию конкурентоспособности, предстояло кардинально поменять армию, общество и, как выяснилось, общий уклад жизни, что предопределило дальнейшие печальные события.
В свою очередь, обретя по итогам Войны в Заливе монополию на формирование миропорядка, американцы в процессе претворения мечты начали потихоньку дискредитировать ее основания. Ощущение вседозволенности, возникшее в феврале 1991 г., заметно ускорило данный процесс.
