Год окончания Второй мировой стал, вероятно, лучшим моментом в новейшей истории человечества. Абсолютный крах воплощенного зла и благородство истинных триумфаторов возрождали простые человеческие надежды и прекрасные мечты о грядущем.
«Большая тройка» лидеров союзных держав в Ялте. Слева направо: У. Черчилль, Ф. Рузвельт, И.В. Сталин. 1945
Однако уже в миг всеобщего оправданного ликования стало очевидно, что темпы реализации ожиданий народов будут различны. Скорее прочих начали сбываться чаяния американского нобилитета. Грамотная постановка цели и задач, обширность инструментария и прогнозируемость глобальных процессов стремительно приблизили к воплощению именно американскую мечту о превращении планеты в единый рынок, подконтрольный США.
Поверженные в прах и надолго лишенные экономической независимости державы-агрессоры, принесшие в мир жестокость и мракобесие, являлись по совместительству наиболее энергичными конкурентами США в борьбе за рынки. Теперь поверженные хищники сами превратились в торговые площадки, покорные воле продавца.
Но досталось не только врагам, но и большинству союзников. Американцы, полстолетия добивавшиеся принципа «открытых дверей» повсюду добились своего. Старые империи Великобритании, Франции и т.д. более не могли существовать в мире доминирования девизов Атлантической хартии. Причем воплощению американских грез о свободном и повсеместном доступе американских купцов сильно поспособствовали агрессоры. Имперские системы, в основном, зиждились на внедренном мифе о безусловном превосходстве колонизаторов. Этот миф держал народы в узде надежнее, чем штыки поработителей и тяга к привозным товарам, приобщающим порабощенных к плодам западной цивилизации. В ходе Второй мировой миф рассыпался, поскольку народы зримо убедились в ничтожестве колонизаторов перед лицом агрессоров. Японцы продемонстрировали ветхость европейских империй жителям АТР, немцы — населению Северной Африки и Ближнего Востока. Люди, видевшие сдачу англичанами Сингапура, Гонконга, Тобрука и унижения, выпавшие на долю французских и голландских администраторов соответствующих владений, навсегда утратили благоговейный страх перед бывшими хозяевами наряду с расовыми предрассудками. Так руками разрушителей был похоронен базовый колонизаторский постулат о превосходстве цивилизаторов. Но новые господа оказались слишком узколобыми. Могильники классического империализма предлагали лишь замену хозяев на когорту лучше организованных и более безжалостных. Такой подход народы уже не устраивал и идейно ограниченные претенденты были сметены носителями универсальных идеалов.
Карикатура В. Гиллама «Бремя белого человека» (1899) не теряла актуальности и после Второй мировой войны
Американская антиколониальная концепция, реализованная с помощью хищников, тоже базировалась не на альтруизме. В США просто надеялись прибрать к рукам доходы от мировой торговли, устранив препятствия на пути всем сегментам рынка. Оправданием цели служил сугубо рыночный принцип выгоды. Американцы в силу обстоятельств делали и предлагали товары дешевле и лучше, чем конкуренты, что обуславливало определенные преимущества для всех торговых партнеров и легитимировало американские начинания в собственных глазах. При этом янки ратовали за отказ от опеки над народами колоний. Господство подразумевало в числе прочего заботу и ответственность, что снижало извлекаемые доходы. В Вашингтоне считали порочным избранный старыми колонизаторами способ эксплуатации, поскольку часть средств приходилось обращать на нужды подопечных. Вместо ответственности за выживание и фрагментарное развитие народов американцы предлагали почти полную самостоятельность. Организация партнерских обществ целиком возлагалась на плечи их собственных элит с единственным вмененным запретом. Запрещалось дистанцирование от мирового рынка и принципа приобретения потребных для модернизации материалов у кого-либо кроме США.
Таким образом, американская модель свободы являлась усеченной, но импонировала элитам, помышлявшим о самостоятельном выборе форм и методов структурирования своих социумов. Тем более что модернизация с опорой на американские ресурсы в те дни была самым дешевым вариантом.
Заручившись поддержкой мировых элит, администрация Рузвельта приговорила прежний британоцентристский мир и готовила его замену на чуть более прогрессивную американоцентристскую модель. Причем последовательность и скорость процесса ввиду общей тяги к большей свободе определяли также в Вашингтоне. Конец традиционных империй был предрешен.
А вот американская монополия на формирование основ миропорядка состоялась с благословенным опозданием. Истинным победителем наряду с США стал еще и Советский Союз. Выстрадав свою победу, СССР обрел право на реализацию собственных идей и намерений. В отрицательном отношении к колониализму позиции Москвы и Вашингтона в основном совпадали. Советское руководство, совмещая идеализм с прагматизмом, полагало освобождение колониальных народов непреложным благом и средством ослабления империалистических конкурентов. Сталин и Рузвельт рука об руку препятствовали консолидации и укреплению старых империй, но цели имели разные. В СССР полагали, что освобождающиеся народы вскоре востребуют советский опыт стремительного превращения из страны с сохой в мировую державу, сокрушившую гитлеризм. И процесс его передачи позволит резко усилить собственные позиции на планете. Тем более что спрос на данный интеллектуальный продукт возникал на глазах. Народы с давними традициями, нивелирующими экономические расчеты, быстро сориентировались в обстановке.
Заняв монопольные позиции, США неизбежно повышали плату для желающих модернизации, а наличие альтернативного поставщика аналогичных услуг препятствовало взвинчиванию цен. Вдобавок обществам с высокой самобытной культурой импонировала советская апелляция к справедливости в распределении ресурсов. Назревал конфликт интересов и потенциалов. Возможно обильное наследство потерпевших фиаско традиционных империй, достаточное для обоих идейных конкурентов, могло отсрочить эскалацию. Но в решающий момент США потеряли руководителя, владевшего полнотой замысла о способах и целях передела мира. Со смертью Ф. Рузвельта Америку возглавил далекий от идей глобального прогресса Г. Трумэн, руководствовавшийся банальными представлениями о примате безжалостной конкурентной борьбы. Новоявленный владыка Запада упустил из вида то обстоятельство, что экономический уклад, бытующий в СССР, исключает прямую конкуренцию на большинстве рынков.
33-й президент США Гарри Трумэн
Для Трумэна любое препятствие на пути к монополии требовало скорейшего устранения без стеснения в средствах. В его черно-белом мире существовал только он и враг. Причем для победы над сопоставимым конкурентом Трумэн решил опереться на приговоренные Рузвельтом империи. США, подготовившие крах чужих систем, эксплуатирующих периферию, теперь принялись подкреплять эти самые системы, усиливая формальных союзников по борьбе с коммунизмом. Сарказм ситуации заключался в том, что спасти деградирующие империи, ввиду тяги народов к предписанному эпохой освобождению, было невозможно, зато растерять былой авторитет — запросто.
Необратимый процесс деколонизации стартовал и стал повсеместным явлением, тогда как лишенная прагматизма политика США, влекущая имиджевые потери, надолго отсрочила становление американоцентристского мира.
