Состоявшееся 16 июля 1945 г. испытание американского ядерного устройства «Тринити» открыло эпоху военного использования расщепления атома, а заодно, краткий период монополии США на данный вид вооружений. Новое оружие массового поражения позволяло избирать объектом приложения военных усилий не армию противника и даже не его промышленный потенциал, но непосредственно сам враждебный социум и среду его обитания. Нельзя сказать, что такие возможности появились у США именно в 1945 г., по сути, англо-американские стратегические воздушные флоты уже выполняли похожую работу, равняя с землей города Германии и Японии в 1942-1945 гг. Однако новое средство помогало избегать астрономических затрат на производство, содержание и применение многотысячных армад тяжелых бомбардировщиков.
С новой бомбой процесс ликвидации обороноспособности противника, его воли к борьбе и демографического потенциала происходил несопоставимо быстрее, что было доказано на не слишком оправданных военной необходимостью примерах Хиросимы и Нагасаки. Впрочем, рассуждать о целесообразности акций, имеющих преимущественно информационную функцию, смысла нет. Вашингтон просто указал японцам, что английская ошибка с расширением конкуренции себя изжила и отныне монголоидам стоит избегать самостоятельных амбиций в присутствии технологического, а значит, цивилизационного лидера. Заодно испепеление японских городов являлось предупреждением нежданным русским партнерам с изобильными акторскими возможностями.
Ядерный гриб над Нагасаки. 9 августа 1945 г.
В Москве намек поняли, но, с точки зрения монополистов, сохранили подозрительно невозмутимое спокойствие. За неимением лучшего советские военные эксперты, проявив выдержку, сочли, что современные американские носители ЯО отличает низкая гибкость применения и огромное время реакции. Эти обстоятельства вкупе с подвижностью, мощью и боевым опытом Советской Армии исключают эффективное использование А-бомбы непосредственно в ходе операций. Остающуюся незыблемой стратегическую функцию нивелировали сложность навигации в бескрайних просторах СССР, силы и средства, своевременно вложенные в создание реактивной авиации ПВО. К тому же, компетентные лица в Москве, детально осведомленные непосредственными исполнителями о технологических процессах и сложностях создания ЯО, точно знали, что в течение ближайшей пятилетки число жутких игрушек в руках у вероятного супостата будет медленно увеличиваться с единиц до десятков, а количество носителей ограничено тридцатью специализированными Б-29. Осведомленность позволила без дрожи в конечностях сосредоточенно готовить симметричный ответ ядерным монополистам.
Юбилейная марка в честь 60-летия со дня рождения академика И.В. Курчатова
Долго наслаждаться эксклюзивными возможностями американцам не позволили. Советское изделие РДС-1, созданное научным коллективом во главе с И. Курчатовым, кондиционно взорвалось 29 августа 1949 г. на полигоне под Семипалатинском. Американский след в конструкции имелся, но считать русскую бомбу результатом прямого заимствования не следует. Схема работы устройства не была избыточно вариативна и диктовалась общими для всех физическими принципами. Важнее принципиальной схемы работы было создание материалов сырьевой базы и соответствующих технологий, которые имели сугубо советское происхождение. Разведка лишь ускорила процесс создания национального ЯО, компенсируя закономерную отвлеченность отечественной науки и военно-промышленного комплекса (ВПК) в годы Великой Отечественной войны. Таким образом, быстрая ликвидация американской монополии свидетельствовала о сопоставимости научно-производственных потенциалов СССР и США, что особенно заметно на примере Великобритании. В 1943 г. на Квебекской конференции США присвоили английские наработки в рамках атомного проекта, но обещали поделиться результатами в виде готовых изделий и инструкций по изготовлению, но передумали. В результате обманутые англичане, в совершенстве знакомые с теорией бомбы, получили собственный экземпляр лишь в конце 1952 г.
Еще показательнее была ситуация с разработкой термоядерного оружия. Желание военных нарастить мощь стратегических боеприпасов и любопытство физиков, изыскивающих избыток энергии, привели к появлению оружия, основанного на принципе ядерного синтеза. Соответствующая американская теория начала эволюционировать в 1941 г., а советская — в 1945 г. Однако результаты практического воплощения хронологически сблизились. Устройство, разработанное под руководством Э. Тейлера «грохнуло» на полигоне 1 ноября 1952 г., а самобытная советская водородная бомба творческой группы Харитона-Сахарова сработала 12 августа 1953 года. Причем американцы испытали громоздкое изделие, неспособное к практическому боевому применению, тогда как советский боеприпас, мощностью в 400 килотонн эквивалента, уже был полностью адаптирован к существующим носителям. Правда, «слойка Сахарова» была определенным техническим компромиссом, и в дальнейшем советская концепция создания термоядерного оружия воспроизвела американский опыт, но способность к реализации альтернативных проектов свидетельствовала о самодостаточности советской науки и технологий.
Впрочем, задача сдерживания вероятного противника не решалась исключительно созданием зарядов циклопической мощи. Чтобы заставить противника в холодном противостоянии воздерживаться от агрессивных поползновений, следовало решить проблему доставки ЯО до вражеских объектов. В данном случае Отечеству также предстояло догонять. На первом этапе ядерной эры соответствующая начинка помещалась в банальные гравитационные авиабомбы, прибывающие к цели с помощью тяжелых бомбардировщиков. На данном поприще лидировали США, на практике реализовавшие бесчеловечную, но эффективную доктрину Дуэ. ВВС США в 1945 г. имели тысячи стратегических бомбардировщиков, совершенствовавшихся на всем протяжении войны. СССР подобных самолетов не производил в силу иных насущных потребностей. Сражаясь с противником лицом к лицу, РККА нуждалась в массе штурмовиков и, естественно, не занималась совершенствованием дальней авиации. Теперь предстояло догонять. Для ускорения процесса пришлось скопировать эталонный американский бомбардировщик В-29, переименованный у нас в ТУ-4, но проблему доставки этот шаг не решил. Американцы располагали разветвленной сетью военных баз, окруживших евразийский континент, что позволяло использовать против СССР самолеты, не имеющие межконтинентальной дальности. У Советского Союза подобной инфраструктуры не имелось, и пришлось с нуля создавать системы, способные дотянуться до ключевых районов США.
Лишь вначале 50-х советские ВВС получили боевые самолеты М-4 и ТУ-95, способные без гарантии возвращения доставить груз до территории потенциального противника, что оказало благотворное воздействие на поведенческие стандарты американского нобилитета. Но это достижение являлось полумерой.
Гарантированное возмездие обеспечили лишь межконтинентальные баллистические ракеты (МБР), позволившие обогнать противника в деле доставки ядерных зарядов, не догоняя его по количеству и качеству бомбардировщиков. Эту возможность СССР обрел благодаря коллективу инженеров С. Королева, разработавшего МБР-Р-7, попутно обеспечившую советский прорыв в космос. Лишь завершив совершенствование этой первой ракеты и ее головной части примерно к 1960 г., СССР обрел возможность нанести основному противнику обязательный неприемлемый ущерб и тем защитить от шантажа Отечество и союзные страны. Именно в этот период политическое мышление американцев претерпело революционные изменения в оценке полезности и допустимости конфронтационных сценариев. Стараниями советских ученых и инженеров Америка стала значительно гуманнее и респектабельнее.
Противостояние США и СССР с точки зрения голландских карикатуристов
Дальнейшее совершенствование ЯО и средств доставки привело к появлению в конце 60-х гг. полноценных сил ядерного сдерживания (СЯС), доступных СССР и США, формирующих примерный паритет с гарантией взаимного уничтожения. Подобное положение вещей быстро сделало холодную войну предсказуемым процессом, оказывающим стабилизирующее влияние на генезис человечества.
