Род и рожаницы — божественная триада (рожаниц — две, что в древнерусских текстах выражено формой двойственного числа), тщательно разработанная в трудах Б. А. Рыбакова и практически проигнорированная филологами. Выдающийся историк фактически открыл широкому читателю тексты поучений против язычества (до него известные лишь узкому кругу специалистов) и заново вывел Рода и рожаниц из небытия. Увы, собственными рассуждениями об этом боге Рыбаков принес больше вреда, чем пользы, и породил ряд религиозных монстров неоязычества, которые размножились в питательной среде людей эмоциональных, но малообразованных, так что борьба с гидрой по имени «родноверие» уже выглядит безнадежной. Но мы попытаемся.

 

Согласно концепции филологов, Род — это божество типа домового. Рыбаков возражает им, опираясь прежде всего на два текста середины XII века — «Слово об идолах» и «Слово Исайи пророка». Оба эти текста решительно расширены по сравнению с греческим оригиналом и полны гнева на тех, кто «ставит трапезу Роду и рожаницам».

 

Так, например, в каноническом тексте Книги Исайи говорится:

 

И оставите имя ваше избранным моим для проклятия. И убьет тебя Господь Бог, а рабов своих назовет иным именем.

 

В древнерусском варианте это превращается в следующее:

 

Вас же Господь убьет. А покорные мне возвеселятся, воспевая истинного Бога. Вы же бесовскими песнопениями славите идолов Рода и рожаниц и губите пророчества книг. Велико несчастье — не понимать прочитанного; велико зло — не послушаться более мудрых, чем вы сами, или же, поняв все, не исполнить воли Божией, объявленной вам в написанном законе. Братья! Услышав всё, что сказано вам, откажитесь от бессмысленных действий, от служения Сатане, от устройства этих идольских пиров Роду и рожаницам!

 

В исходном тексте читаем:

 

Посему так говорит Господь: вот рабы мои будут есть, а вы будете голодать; рабы мои будут пить, а вы будете томиться жаждой.

 

В древнерусском видим такое:

 

Поэтому, говорит Господь, когда Бог: верные мне люди начнут пировать — вас будет мучить голод. Но сыты вы будете лишь тем, что приготовили (обеим) рожаницам. Вот покорные мне начнут пить, и у вас появится жажда — утоляйте ее из своих ковшей, предназначенных бесам.

 

И так еще во многих стихах.

 

Как понятно из этого яростного текста, основной формой почитания Рода и рожаниц были пиры (а не убийство животных в святилище). Им воздвигали идолов. К середине XII века этот культ стал настолько мощным, что гнев православного книжника направлен лишь на него, а не на ритуалы в честь других богов (хотя их, безусловно, еще чтили, как мы знаем из других поучений против язычества).

 

Автор «Слова об идолах» создал свой текст как пересказ «Слова Григория Богослова», адаптированный для русского читателя и по форме (древнерусский текст понятнее, чем греческий в современном переводе!), и по содержанию: там, где византийский автор негодует на античные культы, русский осуждает все виды родного язычества, причем он дает им стадиальные характеристики и даже пытается поставить отечественных богов в контекст мировой мифологии, так что в каком-то смысле этот текст заслуживает права именоваться первым русским сочинением по сравнительно-исторической мифологии.

 

Культ Рода и рожаниц представлен в этом тексте как универсальный: от египтян его переняли древние халдеи...

 

...и начали совершать в честь них большие ритуалы — в честь Рода и рожаниц, порождения проклятого бога Осириса.

 

Затем этот культ якобы перешел к грекам, после — к римлянам.

 

Так и до славян дошло. И вот славяне начали ставить трапезу Роду и рожаницам прежде Перуна, бога их. А прежде того совершали ритуалы в честь упырей и берегинь. После святого крещения Перуна отринули, а приняли Христа Господа Бога нашего, но и ныне по окраинам молятся проклятому их богу Перуну, Хорсу, и Мокоши, и вилам, но то совершают тайно.

 

Итак, судя по этому тексту, культ Рода и рожаниц (состоявший, как мы знаем благодаря «Слову Исайи», в пирах в честь богов) объявлен универсальным. Периодизация язычества, согласно этому отрывку, такова. Сначала — культы духов: вредоносных и духов местности (напомним, что слово «берегиня» происходит от обозначения лесистого холма). Затем — почитание Рода и рожаниц; у этого культа национальные черты выражены слабо. После — государственный культ Перуна. Далее — принятие христианства и развитие двоеверия (кстати, как мы видим, «вилы» и «берегини» — это разные божества). Получилась вполне научная периодизация, мало отличающаяся от той, которую дает современный учебник по истории религий.

 

Разумеется, нам следует доверять столь компетентному автору и признать: культ Рода и рожаниц был масштабным, раз его черты обнаруживаются у всех народов Средиземноморья. Но если Род — не мелкий божок типа домового, а могущественный бог, то какими функциями он обладал?

 

В трактате «О вдуновении духа в человека» древнерусский книжник негодует:

 

То не Род, сидя на облаке, посылает на землю дождь, отчего рождаются дети. Ибо всем творец Бог, а не Род.

 

Текст драгоценный. Благодаря этой полемике мы видим четко очерченный образ Рода. Это небесный бог, связанный с широко известным представлением о том, что зародыши детей (а в других мифологиях — и животных) падают с небес; он мыслится творцом — вероятно, живых существ («творец всем», а не «творец всего»).

 

А теперь — самое сложное: постараться не сочинять и не приписывать языческому богу черты библейского Творца. Род не творец всего сущего, не всемогущее божество и уж тем более не бог, объединяющий в себе других богов (а именно это сочинил о нем Рыбаков и повторяют неоязычники). Перед нами проблема понятийного конфликта (или, если вы любите это слово, симулякра): мы как люди христианской культуры (независимо от нашего вероисповедания, речь идет о культурном базисе) при упоминании «бога-творца» представляем всемогущего бога типа Саваофа, в то время как в живых языческих традициях такой бог может занимать далеко не центральное место.

 

В качестве примера приведем фрагмент гимна индийской Ригведы (V, 85) к богу Варуне (см. врезку далее).

 

Поклонники «всемогущего» Рода и сторонники Б. А. Рыбакова могут возразить: ведь согласно приведенным древнерусским текстам, именно Род — важнейший для язычников и двоеверцев бог. Да, это так. Но «важнейший для людей» бог и верховный бог — совершенно разные понятия.

 

Приведем простой пример. Всем, кто хотя бы поверхностно интересовался скандинавской мифологией, известно имя верховного бога викингов. Это Один, повелитель павших воинов, бог мудрости и правитель богов. Столь же хорошо все знают, какой амулет был самым востребованным у скандинавов (равно как и современных поклонников северного язычества). Это молот Тора, знак бога-громовержца. Но, согласитесь, называть Тора верховным богом Скандинавии — абсурдно.

 

Кстати, о Роде и Торе. Рыбаков предполагает, что с именем Рода связано понятие «родия» — то есть шаровая молния. Сложно сказать, прав ли он, но если это действительно так, то Род оказывается некоей земледельческой, невоинственной формой громовержца, и его сходство с Тором как бога народного, почитаемого больше верховного (неважно — Одина, Перуна или Христа), — усиливается.

 

Отдельной критики заслуживает трактовка Рыбаковым Збручского идола. Это самый известный из славянских идолов, датируемый предположительно Х веком. Он представляет собой трехъярусную композицию из верхнего и нижнего рядов богов и хоровода людей между ними.

 

[Варуна], как заклатель шкуру, разбил

Землю, чтобы разостлать ее под солнцем.

Среди деревьев протянул он воздух,

Волю к победе Варуна (вложил) в скакунов, молоко — в коров.

Вдохновение — в сердца, Агни — в воды,

Солнце поместил на небо, сому — на гору.

Бочку с отверстием внизу Варуна

Вылил на оба мира (и) в воздушное пространство,

Ею царь всего мироздания,

Как дождь хлеба, орошает почву.

Он орошает почву, землю и небо,

Когда Варуна хочет, (чтоб было) молоко,

Тучей одеваются горы,

(И) мужи, играя силой, отпускают (поводья).

 

Мы видим бога, находящегося на небе и ниспосылающего на землю дождь (названный в гимне молоком: в мифологии тучи — это коровы, и наоборот), и такое описание чрезвычайно близко к образу нашего Рода. Плюс к этому Варуна — создатель земли (он разостлал ее), по его воле движется солнце и исчисляется время, он демиург, наделивший людей и животных их качествами, он поместил богов огня и священного напитка туда, где им положено быть согласно другим мифам.

 

Читая этот гимн, мы воображаем бога масштаба библейского Творца. Однако знание индийской мифологии в целом (или хотя бы других гимнов Ригведы) существенно меняет картину. Варуна не царь богов (это громовержец Индра), не самый важный в жизни людей бог (это бог огня Агни), не кандидат на роль Абсолюта... да, он могуществен, он почитаем, он упомянут в сотнях гимнов, но отнюдь не самый-самый, хотя и творец.

 

Можно приводить подобные примеры из других мифологий, но это заняло бы очень много места. Упомянем лишь один, зато максимально отдаленный. В «Пополь-Вух» — «Книге народа» индейцев киче (Центральная Америка) — важную роль в сюжете играют Тепеу и Кукумац, Создательница и Творец; их можно назвать ближайшими к людям богами, но это не отменяет их зависимого положения по отношению к небесному богу Хуракану.

 

Збручский идол — памятник X-XIII веков славянского языческого культа

 

Сверху изображены две богини — с кольцом и рогом, бог с саблей и конем и бог с солнечным знаком на одежде. Под каждой богиней находятся изображения женщин (одна из них с ребенком), а под каждым богом — мужчин. Нижняя коленопреклоненная фигура по росту соответствует богам и изображает некое божество преисподней, держащее на себе мироздание.

 

По структуре этот идол аналогичен многоглавым жезлам балтийских славян и соответствует латинским описаниям их многоглавых богов (Триглав и др.). Именно поэтому совершенно несерьезна попытка Рыбакова приписать этим персонажам имена богов Киевского пантеона. Еще более ошибочно его утверждение, будто идол в целом представлял образ Рода. Идея бога, объединяющего в себе других богов, присуща мифологии только на очень высокой стадии ее развития (как это было, например, в Индии), и славянская языческая культура просто не имела необходимого на это времени.

 

К числу огромных заслуг Б. А. Рыбакова стоит отнести исследование образа рожаниц в русской вышивке и раскрытие символики узора типа «распластанная лягушка», который изображает рожающую женщину — ее руки подняты, ноги широко расставлены, иногда виден появляющийся младенец. Таким узором украшали полотенца, фартуки, но особенно мастерски, детализированно его выполняли на подзорах — специальных занавесках, закрывавших пространство под кроватью. Напомним, что крестьянские кровати были значительно выше городских (так теплее), и место под ними использовалось для хранения, поэтому занавеска решала практическую задачу. Но при этом она была идеальной основой для размещения символики плодородия (зачатия и благополучных родов). Детей зачинали именно на такой кровати.

 

Как показывает Рыбаков в «Язычестве древних славян», на подзорах могли встречаться крайне архаичные мифы — например, о двух богинях-оленихах, которые, вероятно, являлись зооморфным прототипом рожаниц. С течением времени символика забывалась и рожаница превращалась в «женщину-вазон», то есть ее фигура трактовалась как цветочная композиция. Подобное часто встречается в прикладном искусстве.

 

Рожаница с оленями. Вышивка, конец XVIII в.

 

Рожаницы (узор типа «распластанная лягушка») на кружевном подзоре. Начало XIX в.

 

Вышитый подзор. Образ рожаницы трансформируется в цветочную композицию

 

К сожалению, современный неоязыческий символ «рожаницы», который мы видим на бесчисленных сайтах «магической» продукции, игнорирует важнейшую черту этого образа, идущую от символики Богини-матери, — поднятые руки. В образе Богини-матери, объединяющем в себе и рога архаической богини-оленихи, и Мировое древо, руки превращаются то в рога, то в ветви. В мифологии самых разных народов именно внутри деревьев живут богини, помогающие при родах и защищающие младенцев. Поэтому превращение рожаницы в «женщину-вазон» может быть в том числе следствием объединения в ее образе двух идей — рождения человека и роста растений. Поднятые руки — знак Богини-матери и богинь, имеющих ее черты, еще со времен Шумера и Крита; у всех народных изображений рожаницы, как бы схематичны они ни были, руки (или то, что их заменяет) направлены вверх... А у неоязыческой «магии» руки опущены. Что ж, их символика говорит сама за себя.

 

Но вернемся к аутентичным изображениям. Дополним выводы Рыбакова. В народном кружеве (в том числе и на подзорах) очень часто можно встретить двуглавого орла. И это крайне странно. Что государственный символ делает на девичьем переднике или на подзоре? Между тем музейные коллекции просто переполнены этими орлами, которых к тому же окружают или архаические птицы, или знаки засеянного поля (ромб с крестом внутри), или знаки растущих побегов. то есть орел безусловно является частью земледельческого орнамента. Более того, двуглавый орел часто становится центром композиции из пары птиц, обращенных к нему. Это атрибут Богини-матери — две птицы на поднятых руках или две птицы как предстоящие. Также ее поднятые руки иногда держат цветы — или превращаются в цветы в условном узоре. Иногда на подзорах можно увидеть не только двуглавого орла в окружении цветочного орнамента (как показано далее), но и такого, из крыльев которого вырастают ветви неких растений. Что же означают подобные изображения?

 

Ответ кроется в несомненном сходстве двуглавого орла и рожаницы. Ноги орла соответствуют ее расставленным ногам, крылья — раскинутым в стороны рукам, хвост — младенцу, покидающему материнское лоно, при этом две головы вместо одной никого не смущают. Забытый символ заменили понятным — таким же по структуре, с той же магической функцией.

 

Орел на вышитом подзоре. Первая половина XIX в.

 

Между прочим, это также отвечает на вопрос, почему византийский орел настолько хорошо прижился в русской культуре, что даже частичный возврат к советской символике не поколебал его позиций. Он структурно соответствует одному из главных обережных символов Руси, и государственная идеология здесь внезапно находит мощнейшего союзника в виде культурной памяти народа.

 

По этой причине двуглавый орел встречается в прикладном искусстве даже чаще, чем «женщина-вазон». Особенно интересны в этом плане образы невнятные: то ли еще рожаница, то ли уже орел.

 

Кружевной подзор с фигурами двуглавых орлов

 

По мнению Рыбакова, образ женской фигуры, внизу которого находится фигура девочки, — это рожаница в виде матери и дочери. Данное утверждение, по меньшей мере, спорно, ведь рожаница не может быть ребенком. Рожаниц именно две, поскольку двоичность устойчиво связана с женским началом (что доказывается на мировом материале); но рожаницы равновелики. И уж совсем ошибочным является отождествление Рыбаковым рожаниц с богинями замужества и девичества, которых он называет Ладой и Лелей.